Мамочка из 21-го бокса - Мария Хаустова

Тот, ничего больше не говоря, лёг на свой драный полушубок, постоянно валявшийся у печки и забурчал: «Эх! Д-достали!»

На этот раз мы решили не трогать свёкра. Как говорится, не трогай, человека, дай выспаться.

– Ну что, Маша, поедим? – предлагала мне поужинать свекровь.

– Поедим, – со вздохом ответила я.

– А Вадька где? Вечер уж? Всё-т дома нет. – проговорила я вслух.

– Атак у Мишки трактор чинят, – как будто бы между делом сказала мать мужа.

– Интер-ресно! А почему мне ничего не сказал? Зачем ему трактор? Он даже и водить-то не умеет! – расходилась я.

– Так железо хотят из леса вывозить. Тут залежи, знаешь, какие есть. Ещё со времён Великой Отечественной, – пыталась усмирить меня мать.

– Нахал! Хоть бы предупреждал! Так, получается, он даже и не узнал бы, если б я уехала?! – шумела я.

Мать потупила глаза.

– Понятно. Можешь не объяснять.

В одном халате я выбежала на крыльцо. Холодное солнце уже садилось. Тоненькие сверкающие сосульки висели на концах крыши, которая служила навесом над крыльцом, и освежались с каждой новой каплей, сползавшей по ним. Весна. «Надо скорее уезжать отсюда, – размышляла я про себя – Хватит». Забежав в дом, я накинула на себя куртку и платок, запрыгнула в резиновые сапоги и побежала по посёлку.

Ноги проваливались в недавно нападавший снег, а сломанная тропинка уводила всё дальше и дальше. «Здрасте, тёть Ий!» – встретила я недалеко от своего дома старую знакомую. «Здравствуй, Машенька! А куда это ты побежала такая раздетая?» – зацепилась она.

– Пионерку ищу. Не знаешь, кто уже ездит? – запыхавшись, спрашивала у неё я.

– Так как же! Спроси у Мартына-то! Поди, ездит…

– У Мартына?

– Ну. У Лациса.

– А я ведь его и не знаю совсем. Как хоть выглядит-то?

– Так как-как? Высокий такой. Очень высокий! Глаза большие, чёрные! Живёт вон у самой линии! Не промахнёшься, однако.

– Может, проводишь меня, тёть Ий?

– Да какое же! Не-не! Мы ещё из-за той посиделки не разобрались, даже и не проси.

– Ну, и на том спасибо. До свидания.

– Удачи, Машенька.

Сильный порывистый ветер хлестал мне в лицо и щипал голые ноги под длинной свекровкиной курткой. «Вот я дура! Хоть бы штаны какие надела – нет, ведь! Побежала!» – ругала я саму себя. Деревья качали своими зелёными головами и задавали тон сегодняшнему вечеру. Темнело. Сосны и ели, которых кругом было полным полно, наводили на меня страх. Недаром поговаривали, что ходят по деревне волки. Между прочим, собак на Камчатке (так назывался один из районов посёлка), совсем не осталось. Всех перетаскали. Рассказывали, что с вечера хозяин пса накормит, а утром выйдет – одна цепочка лежит, да шерсть с кровью клочками валяется. Иду к Мартыну, а сама истории эти вспоминаю. И одна ярче другой мне представляется. По спине холодок мерзопакостный повеял вдруг – слышу дыхание позади себя где-то снизу. Будто слюни с языка длиннющего капают… Иду – дышать боюсь. Повернуться охота, а страшно. Так страшно, что аж шея затекла! Бежать нельзя. Стоять нельзя. А узнать, страсть, как хочется! Вспомнила я, как баб Нюра кричала раньше в лесу. Сделала я ещё несколько шагов и как заору во всё горло, да как повернусь резко! Чуть ли не прыжком! Ой, какой же волк-то? Псина-то моя! «Тфу-ты! Жулик! Слава богу! И откуда ты тут взялся!» – чесала я шею и бока своей собаке. Жулик упал на спину и начал кататься. «Ну, ещё снегопада мне не хватало!» – пытаясь его поднять, проговорила я. «Жулик! Жулик! – звала я пса. – Пошли со мной».

Покосившаяся изба Мартына стояла у самой линии УЖД. По расчищенным мосткам я добежала до входной двери, но стучаться в неё мне не пришлось. Он вышел откуда-то из-за дома. Раскрасневшийся. Окосевший. И с маленькой собачонкой на руках. «Нюся, Нюся», – поглаживал он свою болонку. Жулик зарычал на неё. «Не рычи, не рычи! Мы, между прочим, у себя дома, – прерывал его пьяный мужчина. – А что Венька до дома уже доплёлся?»

– Спит Ваш Венька. – ответила я на возглас хозяина. – Дядь Мартын, а правда у вас пионерка есть?

– Пионерка? – засмеялся высокий мужик. – Пионерка. Хм. Да у меня и комсомолка есть!

– А дрезина имеется?

– Вот это разговор по делу! Эта штука у меня есть!

– А до центра нас завтра не довезёте?

– О чём ты, милая, ещё и не ездит-то почти никто! Глянь, какая погода-то стоит! Жди тепловоза.

– Некогда мне тепловоза ждать! В больницу Варьку везти надо!

– А чего там? К кому? Вон у нас у самих медичка есть, – указал он в сторону дома, где жила медсестра.

– Знаю я вашу медичку! У Варьки температура как-то была, не знали, как её саму откачать! Она ведь, как кот из «Мастера и Маргариты», мягче спирта ничего не пьёт!

– Да… Что же делать-то с тобой?

– Так, может, получится?

– Хорошо. Собирайся. Завтра поедем.

– До свидания! – радостная прощалась я с Мартыном.

– Пса с собой забери! Нечего болонку мою смущать!

– Дядь Мартын, а ты не знаешь, где у вас тут трактора, случаем, чинят? – с улыбкой спросила я своего спасителя.

– Вадьку что ль ищешь?

Я замялась.

– Вон по той ветке иди, гаражи-то и найдёшь. – указал он мне куда-то вправо.

Только я хотела уходить, как Мартын окликнул меня: «Куда?»

– Чего – куда? – оглянулась на него я.

– Куда, говорю, без фонаря в такую темень прёшься?

– Так впопыхах дома оставила.

– На вот. Мой возьми, – он протянул мне большой и яркий фонарь.

Луч скользил по снегу и убегал далеко-далеко. Впереди меня бежал Жулик, иногда сворачивая с пути и забегая в соседские дворы. Гулкий шум и рёв мотора заставили меня остановиться и прислушаться: где-то работала техника. Я обвела фонарём всю округу и заметила за кустами расплывчатый свет. «Вот, наверно, и гаражи», – подумала я и, потихоньку свистнув, позвала за собой пса. Тот рванул вперёд и оказался там намного быстрее меня. «Жулик! Жулик! Ты меня как нашёл? А, дворняга моя?» – слышался голос Вадима.

Сквозь голые ветви разросшегося ивняка я прошмыгнула к гаражам. Большие высокие двери были чуть приоткрыты, и тусклый свет рассеивался близ них. Я выключила мартыновский фонарь и почти внаклонку двигалась вдоль стены. «Чего, Мишань, наливай!» – неслось из помещения. «Так налито всё! Не видишь разве?» – говорил другой голос. Потом послышалось громкое чоканье стекла и звук, будто кто-то только что выдохнул дым от сигары. «Фу! Надоели эти самокрутки! Надо в город перебираться. Хватит тут околачиваться… Да, Мишань?» – спрашивал Вадька друга. «А мне и тут хорошо, – захихикал тоненьким голоском Мишка. – Чего мне? Трактор ща сделаем, железо сдадим, деньги получим. Надо бы приодеться, если, конечно, опять всё не пропью!»